Наши дни, супермаркет. Я прошу продавца принести со склада закончившийся товар. Он вздыхает, смотрит на меня секунд 20, закатывает глаза и идет ооочень медленно, всем телом демонстрируя возмущение. Или: ищу офис в большом здании, охранник на этаже делает суровое лицо: что вам здесь надо, чего пришли? Или: прихожу в рабочее время в гос. контору, работница курит на улице, разговаривает по телефону и пьет кофе. Я вежливо интересуюсь, когда она планирует вернуться на рабочее место, на что получаю ушат эмоционального насилия. Все те дети, которых пугали заклеенными глазами, выросли, и сами начали пугать других.
Сейчас мы с мужем в другой стране, недавно зашли на вечерний пляж, только расположились, как навстречу идет улыбчивый охранник: сэр, мисс, извините, но пляж уже закрыт. Приходите, пожалуйста, утром. Мы с мужем уходим, по пути перебрасываемся с охранником парой фраз о дивном вечере и красивой лунной дорожке на воде. Расходимся улыбаясь.
Пока шла, как в фильме на обратной перемотке вспоминала консьержа в здании, который говорил с улыбкой и сожалением: мисс, мне жаль, но я не могу пропустить вас без подтверждения. Попросите, пожалуйста, чтобы вас встретили или наберите встречающего, вот телефон. Охранников в супермаркетах — улыбчивых ребят, которые помогают найти нужный выход или отдел. Любых других работников, которые не приносят в коммуникацию насилие и, наоборот, делают все, чтобы общение проходило легко.
Это новые интересные ощущения, когда незнакомый собеседник в рабочую коммуникацию не приносит личное, тем более насилие. Конечно, и в моей стране люди разные, последнее время появляется много осознанных и деликатных, но я сейчас об общем эмоциональном фоне общества. Здесь, если мы решаем деловой вопрос, то занимаемся только делом. Смол токи на уровне «мисс, какая дивная погода», конечно, есть, но не могу представить, чтобы незнакомый демонстрировал мне мою не-окейность стыжением, устрашением или чем угодно другим.
Деловая коммуникация очищена от личностного. Это позволяет решать вопросы быстро, вычленять основную проблему и разбираться с ней в модели «ничего личного», при этом допустивший ошибку не чувствует себя плохим. Эмоции есть, но они деловые, плана: «о, мисс, это моя ошибка, сейчас мы ее устраним, приношу извинения за неудобства». Равно как и я спокойно признаю свои ошибки. Здесь все спокойно к этому относятся и не проваливаются в стыд (во всяком случае, не демонстрируют визуальных составляющих).
Мне комфортно, что слово «нельзя» здесь означает просто нельзя, без попыток стыдить, без «жжжженщина, вы что, не видите, туда нельзя». Ошибка — это просто ошибка, давайте ее просто исправим, без закатывания глаз, долгих взглядов и «ну как можно было этого не знать». Это совершенно другая парадигма, в которой коммуникация очищена от попыток словесно укусить.